Почему люди катаются? Апология образа жизни

Почему-почему?... правильный ответ был бы «по кочану». Но это неправильный ответ. Потому что грубый и лаконичный. Альпы же требуют воспевания и не терпят нигилизма, цинизма, пофигизма и прочего волюнтаризма. Согласно данным контрразведок Австрии, Франции, Италии и Швейцарии друг о друге, люди приезжают в Альпы снова и снова, и с каждым годом их становится больше по ряду причин. Вот вам с ходу десять из них: – потому что там просто красиво
– потому что там свежий воздух
– потому что там не жарко
– потому что там живут сурки
– потому что журчат горные речки
– потому что закат сносит райдерам крышу
– потому что сносит крышу все остальное
– потому что в горах все вертикально
– потому что так близко до неба
– потому что эхо все повторяет. Стало быть, зовет вернуться.

Проводить время жизни в горнолыжных ботинках людей заставляет также целый комплекс факторов.

Во-первых, это полезно. Во-вторых, это круто. Впрочем, для кого-то наоборот – во-первых круто, во-вторых полезно. А, может быть, кому-то даже вредно и он имеет горы в качестве вредной привычки. Но вообще-то, горные лыжи, чтобы вы знали – это спорт долгожителей. Адреналин, который мы вырабатываем, нас не убивает, он нас мумифицирует, и притом в расцвете сил. Поэтому в Альпах обычная картина – прикольные старцы, гоняющие в тинейджерских одеяниях кислотно-люминесцентных цветов. Они просто забыли, что по штатному расписанию их возраста им, еще тридцать лет назад, в качестве главной радости жизни полагалась разве что грелка.

В-третьих, горные лыжи – это модно. Канули в Лету эпохи стандартных комбинезонов без выраженных признаков половой принадлежности. Производители снаряжения давно уже стяжали, в смысле перетянули на себя лоскутное одеяло славы высокой моды, и теперь в бутиках имени Коко Шанель продаются горные лыжи имени Коко Шанель. И неудивительно совсем. А что вы хотели, чтобы у нее они были имени Хермана Маера или Альберта Томба? Хотя мадам Шанель, торгующая лыжами имени себя в Шамони на Rue du Docteur Paccard, вполне могла бы создать коллекцию горнолыжного парфюма, назвав свои шедевры именами выдающихся спортсменов, и тогда в ее лавку выстроилась бы очередь страждущих эманации славы мира. В этом же есть глубокий мистический смысл. Если тот, кто облачается в куртку «Жан Клод Килли» и надевает на ноги ботинки «Ланге», по закону мистических превращений имеет все основания мнить себя сильным, как Кили, и быстрым, как Ланге, то для того, чтобы окончательно стать сверхчеловеком, ему необходимо выпить одеколон «Карл Шранц», который непременно должен пахнуть австрийским шнапсом.

В бессознательном влечении к горам и богам заложен реваншизм «дрожащей твари». И право эта «тварь», безусловно, имеет. Что становится особенно очевидно, когда ты мчишься над облаками, весь такой загорелый, богу грозы подобный, а твой начальник, словно червячок, копошится в затхлом офисе, где-то там, внизу, на дне печальных равнин.

И вот здесь стоит привести наш главный аргумент, точнее попытаться воспроизвести невоспроизводимое: некие метафизические, экзистенциальные, космогонические и сакральные предчувствия, наполняющие душу и сознание человека в Больших Горах. Вот, судите сами. Разумеется, в Альпах, как, впрочем, где угодно, если не дружить с головой, всегда найдется, чем себе что-нибудь сломать. Вид периодически попадающихся на глаза людей в гипсе действует отрезвляюще. А вот людей, которые бы здесь чем-нибудь заболели, хотя бы примитивным насморком, мы еще ни в одних горах не встречали. Зато встречали толпы древних старичков, рассекающих кантами не снег, но стихию до глубокой старости, которые в завершении своего жизненного трека не умирают от тоски и болезней, но переходят, подобно древнеяпонским горным аскетам монахам-ямабуси, в нирвану, в которую въезжают прямо на лыжах. Думается, что причи-на отличного горнолыжного здоровья – не только в здоровом климате высокогорья, но …в красоте пейзажа.

Степень воздействия красоты на человеческий организм еще не изучена. Давно замечено, что в горах и предгорьях человеческий организм обновляется даже в тех секторах, которые обновляться, по идее, не должны. Кто сказал, что нервные клетки не восстанавливаются? Кто их вообще считал? Когда мы спускаемся с гор, мы все можем быть прямо-таки донорами нервных клеток, потому что у нас их – вагон! Горнолыжник – мудр как гуру и спокоен как йог, и ему совершенно плевать на то, кто будет следующим президентом, какой нынче курс барреля, и с кем спит его крошка, пока он покоряет снежные вершины. Откуда такая психологическая резистентность? Все только потому, что на фоне глобальной, космической гармонии, которая по умолчанию выдается вместе со скипассом, меркнет всякий мелколичностный психологический конфликт. Ведь горнолыжник – это тот, чьей актуальной жизненной реальностью стал не какой-нибудь хлам урбанизма, но проекция взгляда богов на снежных вершинах. И он не суетится по пустякам. Он вообще не суетится.